Логотип журнала "Провизор"








Харьков родина хинина?*


Харьков родина хинина?*


Кристаллы цинхонина сульфата
под микроскопом
(по David M. R. Culbreth из кни-
ги "A Manual of Materia Medica and
Pharmacology", 1917, Lea Brothers & Co.)

Кристаллы хинина сульфата
под микроскопом
(по David M. R. Culbreth из кни-
ги "A Manual of Materia Medica and
Pharmacology", 1917, Lea Brothers & Co.)

По мнению П.П. Саксонова [1, 2], харьковский профессор Ф.И. Гизе подробно описал способ выделения в чистом виде знаменитого алкалоида хинной корки еще в 1817 году – несколькими годами раньше французских фармацевтов Пеллетье и Кавенту. Поэтому именно Ф.И. Гизе (1781-1821) и принадлежит приоритет, а не французам, как считается за рубежом; еще до Саксонова (в 1829 году) об этом якобы заявил авторитетный ученый-медик П.А. Чаруковский, профессор столичной Медико-хирургической академии (МХА) и редактор «Военно-медицинского журнала» (ВМЖ).

Со временем это утверждение, рожденное конъюнктурой сталинской кампании за отечественный приоритет во всех науках, стало у нас непререкаемой истиной. Составители наиновейшего (подписан к печати 18 мая этого года) календаря «Імена в медицині у відгомоні часу» (Київ: Національна наукова медична бібліотека України, 2011) без тени сомнения пишут: 230 лет назад родился «Гізе Фердінанд Іванович, видатний вчений-фармацевт, перший професор фармації Харківського університету. Йому належить пріоритет відкриття алкалоїду хініну (1813)», освящая подлинность детища Саксонова высшим авторитетом национальной медико-библиотечной науки. Историческая наука отличается от последней тем, что не ленится заглянуть в первоисточники. Они-то и рассказали нам (см. № 9), кем был и чем реально занимался пруссак Иоганн Эммануил Фердинанд Гизе в Харькове, а с 1814 года – в Дерпте, и что Прохор Чаруковский в 1829 г. на самом деле написал о нем буквально следующее:

«Дрезденский профессор Фицинус первый обратил внимание в 1816 году на цинхонин, которым названием бывший харьковский профессор Гизе уже прежде означил вещество, извлекаемое из хинной корки с помощью винного спирта. Четыре года после того Пеллетье и Кавантон открыли в сей корке и другое свойственное ей вещество, которое назвали хинином».

* Окончание. Начало – в № 9, 2011.

Нужно обладать безграничными фантазией и патриотизмом, чтобы интерпретировать эти слова как утверждение русского приоритета в открытии хинина!

В действительности ни современники Гизе, ни ученые следующих поколений не замечали его выдающегося достижения, усмотренного Саксоновым лишь через полтора века. Откроем самую раннюю русскозычную публикацию [3], где впервые появились и само слово «хинин» и более общий термин «алкалоиды». Ее автор С. Я. Нечаев (1799-1862), ровесник Пушкина и тоже человек необычайно талантливый («красноречивейший импровизатор на 5 европейских языках»), профессор химии, физики и математики, доктор медицины и хирургии, он окончил столичную МХА в 18 лет (!) и затем проработал 4 года во Франции и Германии, так что главные события «алкалоидной лихорадки» первой четверти XIX в. происходили буквально у него на глазах. Молодой (в 25 лет!) профессор был еще и помощником библиотекаря МХА, и все новинки литературы проходили через его руки. Вот почему редакция ВМЖ поручила Степану Яковлевичу описать предысторию и состояние проблемы алкалоидов хинной корки, находившейся тогда в фокусе всеобщего внимания.


Мы приводим на рис. 1 начало этого обширного труда в оригинале, чтобы доказать – Нечаев не назвал имя Гизе среди предтеч Пеллетье и Кавенту. В то же время в [3] трижды упомянут Ф.Ф. Рейс, профессор химии Московского университета в 1804-1832 годах, опубликовавший на французском языке статью «Разложение противолихорадочного начала хинной корки» (Nouvelle analyse du principe febrifuge du quinquina, par F.F. Reuss, Moscou, 1810). У харьковчанина таких работ, увы, не было…

Нечаев подробно, не скупясь на количественные подробности, описал в своем обзоре получение обоих алкалоидов хинной корки и их отличия друг от друга; приготовление сернокислого хинина в научной лаборатории и отдельно в условиях аптеки; его лекарственные формы; наконец, клинические результаты применения хинина для лечения главным образом лихорадок парижскими врачами Шомелем, Дублем, Виллермом и Мажанди. Завершается обзор высокой оценкой открытия французских фармацевтов (организовавших, кстати говоря, производство хинина) [3]:

«Не говоря о важности приобретения, которое с открытием цинхонина и хинина сделала органическая химия, оно особливо достопримечательно тем, что принесло существенную пользу различным отраслям врачебной науки.



Знание составных частей хины, свойств оных и количественного их содержания доставило способ изъяснить, почему не все сорты сей корки действуют с одинаковою силою. Открыв, до какой степени несходны между собою различные препараты хины, в чем состоит сие несходство и от чего оно происходит, аптекарское искусство пришло в состояние улучшить образ их составления, или изменить по произволу содержание в оных того или другого вещества.

В цинхонине и хинине практическая медицина приобрела, наконец, такое лекарство, которое с несравненно лучшим успехом не только заменяет хину, но может быть употреблено с чрезвычайною пользою даже в таких случаях, где и самая хина отказывает в помощи».

Рис. 2. Титульный лист учебника [4]

Не заметил вклада харьковчанина в решение проблемы хинина и автор следующих за Нечаевым по времени русскозычных публикаций – Александр Петрович Нелюбин (1785-1858), с 1815 года профессор фармации МХА, автор знаменитого четырехтомника «Фармакография, или Химико-врачебные предписания приготовления и употребления новейших лекарств», выдержавшего с 1827 по 1835 год пять изданий, академик и проч., и проч., и проч.

Нелюбин, активно разрабатывавший методики выделения алкалоидов хинной корки в больничных условиях («сие весьма важно для военных госпиталей, где при большом употреблении хины в виде отвара и настойки для внутреннего и наружного употребления остается много выварок без употребления. Так как извлечение из них цинхонина и хинина по данному здесь наставлению весьма нетрудно, то, без сомнения, старшие медицинские чиновники в военных госпиталях будут стараться о приготовлении из хинных выварок столь действительного лекарства, каковы суть цинхонин и хинин»), ни разу не вспомнил Гизе в своих статьях в ВМЖ с красноречивыми названиями «Приготовление сернокислого цинхонина и хинина из остатков, от приготовления хинного отвара и наливки остающихся» (1826), «О легчайшем и дешевейшем способе приготовления сернокислого хинина и цинхонина» (1827) и т. д.

Об отечественном приоритете в открытии хинина нет ни слова и в других весьма многочисленных публикациях русских медиков, даже в энциклопедическом труде Н.И. Торопова «Хинин и его употребление в болотных лихорадках» (СПб., 1871). Не включена книга [4] и в «Указатель русских работ» из 526 наименований, напечатанный В. В. Фавром в виде приложения к докторской диссертации «Опыт изучения малярии в России в санитарном отношении» (Харьков, 1903).

Можно не сомневаться, что все эти авторы, начиная с Нечаева, читали изданный огромным по тем временам тиражом пятый том учебника (рис. 2), где Гизе, по мнению Саксонова, дал подробное описание собственного оригинального способа выделения действующего начала хинной коры в «хрусталях», закрепив таким способом русский приоритет в открытии хинина. И, конечно, прославили бы имя харьковско-дерптского профессора, если бы усмотрели к этому хоть малейшее основание.

Рис. 3. Глава о цинхонине [4]


Единственный, кто явно не удосужился этого сделать, это П.А. Чаруковский. Иначе авторитетный профессор не ошибся бы в дате, а открыв в [4] главу «Цинхонин», он сразу увидел бы, что сам Ф.И. Гизе признавал авторство этого термина за другими химиками. Уточним попутно: термин «цинхонин» был впервые введен португальцем Бернардино Антонио Гомесом (1768-1823) в статье «Ensaio sobre o Cinchonino, e sobre a sua influencia na virtude da quina, e d’outras cascas» (Memorias de Mathematica e Physica da Academia Real das Sciencias de Lisboa, 1812, №3, Parte 1, Р.96-118).

Дабы читатели «Провизора» могли окончательно и своими глазами убедиться в том, что Гизе не открывал ни цинхонин, ни хинин, мы приводим ниже в оригинале полный текст соответствующей главы книги [4], но сначала отметим несколько важных особенностей этого текста. Начнем с языка перевода, адекватного скорее временам Ломоносова и Тредиаковского, нежели Пушкина, Нечаева и Нелюбина, и странноватой научной терминологии (орудные вещества – значит «органические»), часть которой В.С. Комлишинский (17851841) придумал самостоятельно. За проявленное творчество последнего даже предлагали считать полноправным соавтором «Всеобщей химии» [5]!

Василий Сергеевич был коренным харьковчанином – здесь оберофицерский сын закончил народное училище, а затем (первым кандидатом физики первого выпуска!) Харьковский университет; с 1812 года он – магистр и адъюнкт по кафедре физики, а с 1815 по 1837 гг.- профессор физики, декан и одно время даже ректор своей Alma mater. Комлишинский читал не только физику, но также метеорологию (его основная специальность) и теоретическую химию, заведовал физической лабораторией, однако своих научных трудов почти не имел, предпочитая переводить чужие. Студентам он запомнился лишь тем, что «был истинным украинцем среди первых профессоров Харьковского университета: Комлишинский говорил по-украински так же, как и все его семейство — отец и сестры; быт их также был украинским» (ukrstor. com/ukrstor/harkow-rodstan.html).

Далее. Автор пятого тома «Всеобщей химии» не только не утруждает себя указанием ссылок на публикации, материалы которых он использовал в тексте, но, за редкими исключениями, даже не называет имена людей, открывших то или иное вещество или предложивших тот или иной метод. Например, в разделе [4], посвященном экстрактам из «прозябаемых тел» (растений), Гизе описывает 10 веществ:

«Почти каждое растение доставляет екстрактивное вещество, которое несколько разнится от такого же вещества другого растения. В нынешнем состоянии химии мы полагаем следующие роды екстрактивных веществ, кои ниже подробнее рассматриваемы будут: 1) глицион; 2) мыльное вещество; 3) слабительное горькое вещество; 4) обыкновенное горькое вещество; 5) вещество кофея; 6) наркотическое горькое вещество; 7) цинхонин; 8) дубильное вещество, зеленящее железо; 9) обыкновенное дубильное вещество и 10) красящее екстрактивное вещество».


Отметив попутно не слишком хорошую осведомленность Гизе о первых успехах химии алкалоидов, начиная с 1805 года, подчеркнем: лишь в двух случаях из десяти он указывает на авторство и дату открытия: делает исключения для себя («Глицион, яко одна из ближайших составных частей некоторых прозябаемых тел, открыт мною в 1808 годе. Я нашел его в великом количестве в солодковом корне, а после дознал, что великая часть саркоколлы весьма подобна глициону») и еще для одного химика («Шеневикс первый отделил кофейное вещество из отвару кофея тем, что он осадил его солянокислым оловом, осадок смешал с водою, и потом впустил осеренно-водотворный гас. В сем случае образовалось нерастворимое бурое осеренно-водотворное олово, а отделенное кофейное вещество растворилось в воде, из коей его получить можно посредством выпаривания»). Остальные 8 веществ оставлены Гизе «безродными», из чего можно уверенно заключить – описываемый на рис. 3 метод получения цинхонина принадлежит не ему.

Наконец, нельзя не видеть, что получение цинхонина изложено в учебнике [4] чисто качественно, без единой цифры (концентрации, температуры и прочее), а малопонятная терминология и архаический язык делают успешное воспроизведение процесса желающими читателями еще более проблематичным. Примерно в таком же стиле некогда описывали свои открытия алхимики. Между прочим, Фердинанд Иванович был горячим поклонником древней науки; принадлежавшие ему алхимические рукописи и книги хранятся в библиотеке Тартуского (Дерптского) университета [6]. Гизе оставил их дома, отправляясь на каникулы на родину подлечиться, но умер 10 мая 1821 г. по дороге – в Митаве (ныне Елгава).

Собственно, именно туманность изложения профессором главы «Цинхонин» и дала П.П. Саксонову благодатную пищу для утверждений, будто Ф.И. Гизе описал в учебнике получение не цинхонина, а хинина, но то ли сам не догадался об этом, то ли зашифровал, как некогда алхимики, свое великое открытие для будущих поколений посвященных. А скоропостижность смерти 40-летнего профессора, особо подчеркнутая Павлом Петровичем – намек на то, что нашего Фердинанда Ивановича мог отравить агент конкурентов-иностранцев, не желавших упустить хининовый приоритет.

Действительно, в Европе за этот приоритет, как ранее за морфиновый, сражались «по-взрослому». В Германии до сих пор считают, что хинин выделил в Йене, опередив французов (1819), химик Фридлиб Фердинанд Рунге (1794-1867). И если бы это сделал еще раньше другой немец, пусть и работавший в России, соотечественники не упустили бы возможности спеть в адрес Гизе песню «Heil dir im Siegeskranz» («Слава тебе в победном венце»), популярную в тогдашней Германии не менее «Deutschland, Deutschland ьűber alles, Ьűber alles in der Welt».

Подведем итог исторического расследования: Ф.И. Гизе никогда не интересовался по-настоящему растительными экстрактами, не опубликовал по ним ни одной работы и, кажется, вообще не успел узнать о появлении терминов «алкалоид» и «хинин». Метод получения цинхонина Фердинанд Иванович, скорее всего, переписал в свой учебник то ли у Рейса, то ли у Гомеса, то ли еще у кого-то из «других химиков» – предшественников Пеллетье и Кавенту, и вряд ли когдалибо пытался воспроизвести процесс в своей лаборатории, не говоря уже о клиническом применении продукта.

Тем не менее детище П.П. Саксонова до сих пор украшает страницы современных изданий, теша общественность красотами миражей патриотического вымысла. Кстати говоря, сам Павел Петрович, родившийся 29 августа 1911 года, оказался столь же долговечным – во всяком случае, сообщений о его смерти мы в Интернете не нашли. Отдадим должное Саксонову: он вовремя бросил скользкую тему и занялся настоящей наукой – радиационной фармакологией, стал профессором, член-корреспондентом АМН СССР, завотделом НИИ авиационной и космической медицины; он обеспечивал безопасность космических полетов, чем и заслужил подлинное уважение коллег. Наверное, сегодня, в преддверии своего столетия, почтенный ученый старается не вспоминать грехи сталинских лет, когда Харьков было велено числить родиной хинина.

Пора бы и нам перестать воспроизводить этот миф (приятный, что скрывать, для национального самосознания) и окончательно отправить его на свалку разоблаченных конъюнктурных мистификаций.

Н. П. Аржанов

Литература

1. Саксонов П. П. К истории открытия алкалоида хинина // Природа,- 1950. – №10.- С. 72.

2. Саксонов П. П. История внедрения алкалоида хинина в России // Очерки по истории паразитологии.- М.: Медгиз, 1953. – С. 50-87.

3. Нечаев С.Я. О цинхонине и хинине // ВМЖ,- 1824.- Ч.IV, №1. – С. 120-140; №2. – С.185-199.

4. Гизе Ф. Всеобщая химия для учащих и учащихся. Часть пятая. Химия веществ орудных. – Харьков, 1817.

5. Кузьменко С.Н. О руководстве «Всеобщая химия для учащих и учащихся» Ф.И. Гизе – В.С. Комлишинского // Сборник докладов на II Всесоюзном совещании по истории отечественной химии (21-26.04.1951 г.). – М.: АН СССР, 1953.- С. 303-315.

6. Зубов В.П. Неопубликованный очерк истории химии Ф. И. Гизе // Труды Института истории естествознания и техники. Т.12. История химических наук и химической технологии. – М.: АН СССР, 1956. – С. 360-364.

http://www.provisor.com.ua






© Провизор 1998–2022



Грипп у беременных и кормящих женщин
Актуально о профилактике, тактике и лечении

Грипп. Прививка от гриппа
Нужна ли вакцинация?
















Крем от морщин
Возможен ли эффект?
Лечение миомы матки
Как отличить ангину от фарингита






Журнал СТОМАТОЛОГ



џндекс.Њетрика