Логотип журнала "Провизор"








И ЭТО ВСЕ О НЕМ:
три взгляда на одно растение

3. Третье посещение

Е. Фишер

Окончание. Начало см. «Провизор» № 1, 2’2002

Мы обещали, что третий взгляд на морозник будет серьезным. Он и получился таким. Наша коллега, подойдя к делу с научной серьезностью, открыла некую пространственно-временную закономерность — почти как ученый герой «Пикника на обочине»:

«Представьте себе, что вы раскрутили глобус и принялись палить в него из револьвера. Дырки на глобусе лягут на некую плавную кривую. Вот и зоны Посещения располагаются на поверхности нашей планеты так, словно кто-то дал по ней шесть выстрелов из некоей точки на небесном своде. Я сосчитал ее координаты и послал в «Nature».

«Провизор» — пока еще не «Nature», а коллеге уже поздновато браться за докторскую, но логика в ее рассуждениях, как вы сейчас увидите, есть.

Анализ литературы показывает, что за последние полтора столетия интерес медицины к морознику не раз спонтанно возрождался. Происходило это в разных географических точках — назовем их зонами Посещения — а стремление к коммерческой эксплуатации объекта усиливалось с каждым разом.

Реклама кавказского морозника утверждает: научная медицина впервые обратилась к нему как к кардиотоническому средству во второй половине XIX в.:

«В 1861 г. В. И. Дыбковский, затем в 1866 г. К. Лопушинский установили действие настойки морозника на сердечно-сосудистую систему. В 1887 г. ординатор С. П. Боткина — Н. Чистович — в работе, выполненной под руководством И. П. Павлова, показал, что экстракт морозника тонизирует сердце. Указанные исследования дали Чистовичу основание для вывода, что морозник обладает кардиотоническими свойствами и действует по типу сердечных гликозидов. В дореволюционные времена корни и корневища морозника кавказского заготавливались на экспорт».

Итак, исторически первая точка на научной карте России, где вдруг возник интерес к морознику — Петербург. Найти подтверждение экспорта Helleborus caucasicus нам пока не удалось, в остальном же содержание рекламного текста отвечает действительности (правда, он умалчивает, каким же морозником занимался Чистович). Гораздо больше грешит против истины трактовка статьи [1], но зато указан этот вид морозника, и оказывается, что он вовсе не caucasicus:

«Трава морозника издавна применялась как народное средство при водянке, болезнях сердца и расстройствах нервной системы. Впервые в 1886 г. хеллеборин, выделенный из Helleborus viridis, был использован Н. Я. Чистовичем для лечения сердечных больных».

Точнее реальный ход событий отражен в [2]; здесь нет опрометчивых утверждений ни о работе Чистовича с гликозидом, ни о клиническом применении:

«В России проф. Н. Я. Чистович изучал морозник зеленый (Helleborus viridis) и выяснил, что он действует на сердце подобно наперстянке. Но еще долгое время морозник не находил себе применения. Лишь в 40-х годах XX в. им снова заинтересовались и начали изучать морозник красноватый и морозник кавказский».

Что же фактически сделал Н. Я. Чистович (который был в то время не профессором, а аспирантом) под руководством двух светил науки? Рядовую диссертацию по физиологии:

«Оставленный по конкурсу при Военно-медицинской академии (ВМА), Н. Я. Чистович избрал для работы клинику гениального клинициста С. П. Боткина. Овладев экспериментальной методикой под руководством И. П. Павлова, заведывавшего в то время лабораторией клиники, он выполнил исследование «О влиянии Extracti fluidi Rad. Hellerbori viridis на сердце и кровообращение», методически впервые — задолго до Старлинга — изолировав in situ сердце собаки. Было установлено, что экстракт урежает работу сердца, возбуждая блуждающий нерв, и повышает артериальное давление непосредственным действием на сосудистую стенку. Эта работа явилась диссертацией на степень доктора медицины» [3].

Посещение было коротким: первая работа Н. Я. Чистовича по морознику стала и последней — будущий академик, склонный в молодости к частой смене приоритетов, после защиты оставил кардиологическое направление и стал инфекционистом. В биографии выходца из профессорской семьи (профессором был не только его отец, но и брат Федор) немало красноречивых деталей. Нижеследующий текст смикширован из воспоминаний ученицы [3] и потомка [4] первого исследователя морозника, а также протокола заседания Украинского общества патологов (Врачебное дело, 1926, № 10–11).

Николай Яковлевич Чистович — один из крупнейших ученых-медиков конца XIX — первой четверти XX столетия — сочетал в своем лице широко образованного, имевшего глубокую естественно-научную подготовку клинициста-терапевта с инфекционистом и микробиологом, прекрасно знакомым с вопросами иммунитета.

Н. Я. родился 2 декабря 1860 г. в С.-Петербурге. Он происходил из высококультурной семьи, известной в России и за границей, имел родственные связи с выдающимися русскими учеными: Мечниковым и Ковалевским.

Окончив в 1879 г. гимназию, Н. Я. поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, но через год перешел на второй курс медицинского факультета Московского университета. В 1881 г. он был переведен на третий курс ВМА, которую окончил в 1884 г. первым с награждением премией и занесением имени на мраморную доску.

После защиты диссертации Чистович был в 1887 г. послан на 3 года в заграничную командировку, прошел курс бактериологии в Институте Коха, занимался патологической анатомией у Реклингаузена и, наконец, познакомившись с Мечниковым (рис. 1), стал первым сотрудником его лаборатории, только что открывшейся в Институте Пастера в Париже. Тесное сотрудничество с коллективом Пастеровского института определило направление научных интересов Н. Я., ставшего горячим приверженцем фагоцитарной теории, но не смогло оторвать его от клиники.

Вернувшись в 1890 г. на родину, Н. Я. получил звание приват-доцента ВМА и начал напряженную лечебную, преподавательскую и научную работу в клинике Л. В. Попова, с 1893 г. — на Рождественских курсах лекарских помощниц и с 1895 г. — в должности главного врача Георгиевской общины. В 1898 г. он был избран руководителем первой в России кафедры «Общего учения о заразных болезнях с практическим и систематическим курсом бактериологии». Школа инфекционистов-бактериологов в клинике ВМА приобрела почетную известность. И. И. Мечников постоянно интересовался ее деятельностью и в дни своего приезда в Россию в 1909 г. лично посетил клинику.

Н. Я. был горячим поборником женского медицинского образования и принимал участие в организации первого в России Петербургского женского медицинского института. В 1899 г. он был избран в этом институте на кафедру частной патологии и терапии и заведовал ею до самой смерти.

С 1885 г. Н. Я. принимал активное участие в качестве члена комитета, товарища председателя и председателя в работе вспомогательной медицинской кассы врачей, основанной в 1865 г. его отцом, до закрытия ее в 1917 г. Он прекрасно знал, что еще не скоро придет то время, когда вдовы и сироты умерших врачей смогут быть обеспечены государством, он знал, что ожидает семьи врачей после смерти их кормильца: улица, нищета, чужие пороги, безответные просьбы о помощи.

В 1910 г. конференция ВМА предложила Н. Я. принять заведование кафедрой терапевтической клиники, где он проработал до конца жизни. В 1913 г. Н. Я. Чистович был избран академиком.

Врывается бурной лавиной революция: в панике многие бегут, бросают свою страну, свою науку, свой народ — Н. Я. по-прежнему на посту. В 1919 г. он — консультант лагеря для принудительных работ в Чесменской богадельне, и там тяжелый сыпной тиф подкосил его. В 1920 г. он заведует детским заразным отделением клиники Виллие, где дважды заражается дизентерией. И теперь так же символически погибает, заразившись в эпидемию гриппом, от инфекций, с которыми всю жизнь неустанно, стойко и мужественно боролся (в феврале 1926 г. Н. Я. Чистович заболел пневмонией, осложнившейся сердечной слабостью и эмболией артерий нижних конечностей).

Славная жизнь и почетная смерть.

Констатируем: Н. Я. Чистович, умелый организатор и даже финансист, зарабатывал деньги на многих работах, но не ввел препарат морозника в кардиологию. И академика лечили от финальной сердечной недостаточности не корельборином, а другими гликозидами — адонисом, дигиталисом. Не помогло. Впрочем, Н. Я., в отличие от рекламистов морозника, никогда «не внушал своим слушателям слепой веры в эффект терапевтических мероприятий».

Рис. 1.
И. И. Мечников и Н. Я. Чистович

Второе Посещение морозника случилось в нашем городе, лежащем в юго-востоку от Петербурга, через 60 с небольшим лет после первого. Академизм был уже не в почете, и созданные в будущем ГНЦЛС новые препараты тут же начали пробовать на больных в 26-ой городской клинической больнице [1]:

В 1949 г. сотрудниками Харьковского научно-исследовательского химико-фармацевтического института (ХНИХФИ) Д. Г. Колесниковым и М. Я. Тропп был выделен из кавказского морозника (Helleborus caucasicus, дико растущего в районе Гагра и в районе Орлиной горы) гликозид корельборин-К. Одновременно этими же авторами был выделен гликозид и из краснеющего морозника (Helleborus purpuraceus, растущего на Украине в районе с. Усть-Черная), названный ими корельборин-П. Эти гликозиды принадлежат к группе сцилларена, буфагина и содержат шестичленное лактонное кольцо.

Препараты, приготовленные из кавказского и украинского морозника, испытаны при лечении 60 больных с расстройством кровообращения. Применялись корельборин-К и корельборин-П в ампулах (по 1 мл и 0,25 мл) для внутривенного введения и в таблетированном виде (по 0,5 и 0,25) для внутреннего приема.

При испытании морозника мы изучали не только гемодинамические показатели и клинические показатели, но и обращали особое внимание на состояние высшей нервной деятельности. Клинические наблюдения показали, что у больных с расстройством кровообращения I и II степени, но при уравновешенном состоянии нервной деятельности, или при наметившемся состоянии торможения корельборин, введенный внутривенно (0,5 мл 1 раз в сутки), значительно усиливает систолу, удлиняет диастолу, замедляет ритм, повышает тонус сосудов и увеличивает диурез.

Дозировки корельборина зависят от состояния нервной деятельности. Например, у больных с состоянием наметившегося торможения действуют более активно большие дозы (по 0,5 мл). У лиц же с повышенно возбудимым состоянием нервной деятельности лучший эффект оказывают малые дозы (0,25). Отмечены, однако, случаи, когда внутривенное введение больших доз корельборина вызывало парадоксальную реакцию — уменьшение диуреза, учащение пульса, замедление кровотока, потерю сна, увеличение одышки и т. д.

Это поставило перед нами вопрос о проведении специальной подготовки больных к применению корельборина. Для указанной цели мы пользовались методиками охранительного торможения: применяли небольшие дозы снотворных, насыщали организм бромом, применяли психотерапевтическое воздействие на больного и т. п. Оказалось, что корельборин дает значительно лучшие результаты на фоне наметившегося торможения.

Из 60 больных, подвергнутых лечению корельборином, мы получили исчезновение всех основных симптомов расстройства кровообращения у 51 больного, незначительное улучшение — у 5; не удалось добиться улучшения у 4 больных.

Уменьшение одышки, отличный диуретический эффект, выравнивание ритма сердечной деятельности, уменьшение размеров сердца, улучшение тональности стетоакустических явлений, уменьшение размеров печени, подъем осциллометрического показателя, улучшение скорости кровотока, выравнивание щелочного резерва плазмы крови и показателей ЭКГ мы отметили у 42 больных. У 11 больных мы получили лишь незначительное усиление диуреза и улучшение ритма сердечной деятельности.

Корельборин, применяемый энтерально в таблетках по 0,5 и 0,25 мг, заметно уступает внутривенному введению, особенно у больных со значительно увеличенной печенью, при асците. Корельборин-П по силе своего действия, особенно диуретического, уступает корельборину-К.

При ежедневном назначении корельборина свыше 5 дней отмечено появление парадоксальных реакций (учащение сердцебиения, падение пульсового давления, появляются боли в области сердца, тошнота, редко рвота). При отмене приема эти явления быстро исчезают. Это позволяет думать, что корельборин обладает некоторыми кумулятивными свойствами и определенной токсичностью.

Традиция была соблюдена — в 1955 г. В. Ф. Винокурова защитила по морознику диссертацию. Но на сей раз дело этим не ограничилось — судя по публикациям (см., например, М. А. Ангарская, Я. И. Хаджай, Г. Н. Максименко. Фармакология и токсикология, 1953, № 5; Д. Г. Колесников, М. Я. Тропп. Медицинская промышленность СССР, 1952, № 5), в продвижении корельборина было заинтересовано, в отличие от Боткина и Павлова, руководство ХНИХФИ.

Рис. 2.
М. А. Ангарская

В краткой биографии М. А. Ангарской (рис. 2), ставшей директором ХНИХФИ в 32 года, корельборин стоит третьим в ряду главных достижений:

29 января 1977 г. исполнилось 70 лет со дня рождения профессора Марии Андреевны Ангарской. М. А. начала научную деятельность в 1931 г. сотрудником лаборатории фармакологии Украинского научно-исследовательского санитарно-химического института, затем Украинского института экспериментальной медицины.

С 1939 г по 1966 г. Ангарская являлась директором ХНИХФИ и одновременно руководила лабораторией экспериментальной фармакологии. В годы Великой Отечественной войны она обеспечила эвакуацию института во Фрунзе, сохранив кадры и материальные ценности. М. А. длительное время занималась педагогической работой на кафедрах фармакологии Киргизского медицинского и Харьковского фармацевтического институтов.

Под руководством и при участии М. А. изучены фармакологические свойства более 20 сердечных гликозидов, многие из которых нашли применение в медицинской практике (коргликон, дигитоксин, корельборин, гомфотин, дигоксин и др.). М. А. Ангарская является автором около 100 научных работ, имеет ряд авторских свидетельств. Под ее руководством выполнено 12 диссертаций.

Проф. М. А. Ангарская — член КПСС с 1939 г. Она избиралась членом Харьковского обкома, горкома и райкома КПСС, в течение 15 лет была депутатом Харьковского городского Совета депутатов трудящихся. За большие заслуги в научно-производственной и общественно-политической деятельности М. А. Ангарская награждена орденом Ленина, орденом «Знак Почета», медалями (Фармакология и токсикология, 1977, № 5).

Такое же место он занимает и в перечне успехов заместителя директора ХНИХФИ по науке — основателя советской школы фитохимиков профессора Д. Г. Колесникова:

«Дмитрий Григорьевич Колесников (1904–1990) с середины 30-х гг. руководил лабораторией фитохимии. Эти работы были связаны в основном с изучением лекарственных растений, содержащих сердечные гликозиды. Результат исследований — разработка способов получения К-строфантина из семян строфанта, коргликона из листьев ландыша майского, корельборина-П и корельборина-К из морозников, гомфотина из харга кустарникового и др.» (Провизор, 2000, № 13).

Выпускали корельборин тут же, на собственном заводе института, так что, в отличие от первого Посещения, коммерческая эксплуатация морозника была теперь (насколько возможно в советское время) налажена:

«Для стандартизации сердечных гликозидов на голубях использовано по 7–12 образцов конваллятоксина, корельборина П, строфантина К, коргликона в порошке и их ампульных растворов, а также цимарина-стандарта, полученных от Опытного завода ХНИХФИ за 1955–1960 гг.» [5].

Однако быстрота «раскрутки» и ориентация на украинское сырье привели к тому, что настоящее фармакологическое изучение корельборина началось уже после клинических испытаний и проводилось в основном в Украине же, а в практику попал именно корельборин-П:

«Корельборин-П применяют при недостаточности кровообращения, когда требуется быстрое и длительное действие. Назначают внутрь по 0,2 мг 4 раза в день; внутривенно вводят медленно по 0,2–0,25 мг на 40% растворе глюкозы. Возможны явления кумуляции. Противопоказания такие же, как для наперстянки. Выпускают в таблетках по 0,2 мг и в ампулах по 1 мл 0,025% раствора (0,25 мг), что соответствует 17–22 ЛЕД»[6].

Корневища и корни морозника кавказского содержат (0,02%) сердечный гликозид дезгликохеллебрин (корельборин-К). Из корней морозника красноватого выделен хеллебрин (корельборин-П) — в количестве 0,1% из сухих корней и 0,2% из свежих.

Сердечные гликозиды, содержащиеся в морознике, фармакологически изучены пока еще мало. Подобно другим сердечным гликозидам, они оказывают действие на весь организм, на центральную и периферическую нервную систему, диурез и т. д., но главной точкой приложения их действия является сердце. Они усиливают сократительные свойства миокарда, действуют положительно ино- и тонотропно (батмотропного — прим. ред.) и отрицательно хронотропно (М. А. Ангарская, Я. И. Хаджай и др.).

Для медицинской практики используется корельборин-П — при нарушениях кровообращения II-III степени, главным образом при хронической недостаточности сердца. Важной особенностью корельборина-П является устойчивость биологической активности при приеме внутрь. В этом отношении его можно предпочесть ряду сердечных гликозидов, значительно теряющим активность при приеме внутрь.

При терапевтическом назначении гликозида имеют в виду то, что он начинает действовать быстро и действует длительно. По быстроте действия он сходен со строфантином, а по продолжительности — с дигиталисом. Корельборин П оказывает кумулятивное действие.

Как большинство сердечных гликозидов, корельборин-П может применяться только по назначению врача. [7]

Но и второе Посещение морозника оказалось в исторических масштабах недолгим. Уже во второй половине 70-е гг. литература упоминает корельборин исключительно в прошедшем времени. Прямых указаний на причины такой перемены найти пока не удалось. Уже не спросишь о них и непосредственных участников харьковского Посещения.

По словам Э. И. Генденштейна, работавшего в то время в ХНИХФИ (с коргликоном), а ныне главного редактора местного «Международного медицинского журнала», корельборин вышел из употребления из-за большого процента побочных эффектов. Но разве у препаратов наперстянки их меньше? Дело, вероятно, было все же в другом. По косвенным признакам можно предположить, что украинский сердечный гликозид не жаловали корифеи кардиологии. Например, Б. Е. Вотчал вообще не упоминает корельборин в своей книге, включая его в число «других препаратов» [8]:

«Особенности индивидуальной реакции больного не могут служить достаточным основанием к созданию все новых и новых препаратов. Баумгартен приводит 350 сердечных гликозидов из 40 лекарственных растений 12 семейств, оказавшихся достаточно активными в фармакологическом эксперименте. В 1970 г. в аптеках РСФСР имелось более 50 кардиоактивных препаратов из различных лекарственных растений, однако широким спросом пользовались лишь немногие из них. По нашим данным, кроме порошка и сухого концентрата из листьев наперстянки, наиболее часто употреблялись адонизид, концентрат горицвета, кардиовален, лантозид, изоланид и его отечественный аналог целанид, дигоксин, дигитоксин, кордигит, коргликон, строфантин и конваллотоксин. Спрос на другие препараты был несоизмеримо меньше, а многие их них в течение ряда лет лежат «мертвым грузом» на аптечных складах».

Зная, как некритически рядовые врачи и сегодня относятся к мнению академиков, легко понять: 40 лет назад практики, от которых зависела судьба рецептурного препарата, редко выписывали корельборин; значит, и спрос на него был невелик. Это решило дело, и морозник в СССР был снова забыт.

Фармакологические исследования его препаратов довольно вяло продолжались в 70–80-е гг. за рубежом. Был установлен ряд эффектов и помимо чисто сердечно-сосудистых, причем они были отнесены на счет влияния морозника на обмен серотонина [9]. Эти находки, оставшиеся в стороне от медицинского мейнстрима, подготовили, однако, третье Посещение морозника, пришедшееся Минеральные Воды — зону, снова лежащую к юго-востоку.

Анализ этого Посещения встречает значительные трудности ввиду отсутствия литературы. Единственный наш источник — монография [10], появившаяся на харьковском книжном рынке в январе 2002 г.

Рис. 3.

В книге (рис. 3) упомянуты две научные публикации о морознике — статья Ц. Далакишвили и др. (Химико-фармацевтический журнал, 1990, т. 24, № 2) и сборник РАН «Растительные ресурсы» (ч. 1, 1996). Цитаты из них предельно лаконичны:

«Подземная часть морозника — препарат геллипол (нейтральные липиды) — при введении в опухоль в эксперименте полностью прекращает ее рост, но проявляет высокую токсичность»; «морозник применялся при лечении инсульта».

Остальное содержание монографии [10] — примерно на 80% тоже цитаты, частично использованные и моими коллегами (из Авиценны, Парацельса, Анны Петрухиной и других интернетовских текстов, писем читательниц и т. д.). Поэтому авторские претензии Ирины Филипповой (автора десятитомника «Народный лечебник. Как я вылечила себя от…» — см. эпиграф) на содержание этого опуса — «Авторские права на данную книгу охраняются Законом РФ «Об авторском праве» и Уголовным кодексом РФ. Любое использование, воспроизведение материалов из книги возможно лишь с письменного согласия владельцев авторских прав» — выглядят неосновательно.

Но составлена книга умело: внешне сохраняя объективность («Я не стараюсь доказать ни ту, ни другую точку зрения. Принимать или не принимать морозник — каждый это решает сам, посоветовавшись со своим врачом или же, как принято у нас, у русских, положась на собственное усмотрение»), автор приводит, за редкими исключениями, позитивные отзывы. Среди них нет, например, этих двух писем и справедливого упрека Анны Петрухиной:

«Я пью морозник уже 8 месяцев. Очень нравится. Единственное, что меня беспокоит — часто бывает непонятное состояние здоровья. Иногда чувствую, что могу потерять сознание».

«Принимая морозник каждый день натощак, я через час пила кофе, после чего появлялись шумы в голове и слабость, предвещавшая потерю сознания. Сознание я не теряла, но беспокойства по поводу моего непонятного состояния были. Сейчас, после перерыва в месяц, я продолжаю морозник пить, и эти симптомы почти исчезли. Что это могло быть?»

«Долгосрочные исследования применения морозника не проводились. Есть много положительных отзывов, но статистически достоверных результатов вам никто не предоставит, так как их просто нет. Эффект может наблюдаться у части пациентов, об остальных пациентах можно ведь и не говорить».

Далее, «как принято у нас, у русских», И. Филиппова подвергает разгромной критике конкурентов морозника на ниве похудания — от ксеникала от тайских таблеток. Но главная научная ценность монографии в том, что она приоткрывает завесу тайны над ООО «Парафармацея», субъектом Посещения:

«ООО «Парафармацея» основано 25.12.1998 (лицензия Г364518, рег. № 98 от 21.04.1999). Основателем фирмы является Какамурадов Ашир Баллиевич — провизор-фитолог, травник с 20-летним стажем и опытом. В ООО «Парафармацея» работают провизоры, кандидаты фармацевтических, медицинских и биологических наук, которые собирают и изучают всю мировую литературу о морознике, а также занимаются его исследованием. Экспертиза качества, аналитический и радиационный контроль осуществляется Пятигорской государственной фармацевтической академией, которая выдает соответствующие документы».

Привести вслед за портретами Чистовича и Ангарской лик Ашира Баллиевича, персонифицирующего третье Посещение, мы пока не можем. Однако символично уже само его имя, воскрешающее в памяти орлиные профили и завитые бороды двух древних царей-воителей: Ашшур-Убаллит I (1365–1330 гг. до н. э.), считается основателем первой в истории человечества «мировой» империи — Ассирийской, простершейся от берегов Средиземного моря и страны Урарту до Египта и Персидского залива. А Ашшур-Убаллит II (612-605 гг. до н. э.) оказался последним царем Ассирии.

Сегодня есть, ради чего «крутиться»: диссертаций по морознику уже никто не защищает, но империя «Парафармацеи» и ее законных и самозваных сателлитов простирается на всю территорию бывшего СССР. Весьма эффективным оказалось решение не включать на этот раз в цепочку продвижения официальную медицину, а выходить непосредственно на массового потребителя, лукаво убеждая его в том, что он компетентен и может обойтись без врачей («решение всегда должен принимать сам человек, приложив все усилия для трезвой оценки доступной информации и взвесив риски и возможные плюсы»).

Дело в том, что сегодняшние профессора, уже не имеющие собственного опыта работы с морозником, судят о нем на основании литературы 70-х гг., т. е. заведомо негативно. Типичный пример — ответ заведующего кафедрой фармакогнозии в Самаре, доктора фарм. наук проф. В. Куркина на запрос Г. Горбунова:

«Применение морозника в качестве очищающего средства чрезвычайно опасно. Коварство этой так называемой панацеи заключается в том, что в первые дни или недели человек субъективно может чувствовать себя лучше, чем до приема препарата. Потом, через какое-то время (месяц, год или более) он неожиданно погибает. Причина этого заключается в том, что в корневищах морозника содержатся сердечные гликозиды. Морозник опасен именно из-за их способности накапливаться в организме на фоне отсутствия схемы приема подобных препаратов.

Формально это растение является фармакопейным, однако сырье, которое из него изготавливается, предназначалось только для производства препарата корельборин. После снятия последнего с производства с повестки дня автоматически снимается вопрос относительно применения растения. Считаю нецелесообразным применение морозника в медицинской практике».

Однако простой народ бывшего СССР, в отличие от врачей, приучен жизнью не очень верить профессорам на слово. И вовсе не исключено, что последним еще придется в ужасе писать, как Ричарду Г. Нунану (слова которого вынесены в эпиграф), о морознике:

«Никаких сил не хватит удержать в горшке всю эту квашню. Не потому, что плохо работаем. И не потому, что они хитрее и ловчее нас. Просто мир у нас тут такой. И человек в этом нашем мире такой. Не было бы Посещения — было бы что-нибудь другое. Свинья грязи найдет…»

На этой оптимистической ноте приходится закончить. Ведь история третьего Посещения только началась.

Литература

  1. Шарлай Р. И., Винокурова В. Ф. Действие морозника (корельборина) на больных с сердечно-сосудистой недостаточностью // Врачебное дело.— 1952.— № 11.— С. 1029–1032.
  2. Гаммерман А. Ф., Кадаев Г. Н., Шупинская М. Д. и др. Лекарственые растения.— М.: Высшая школа, 1976.— 470 с.
  3. Вышегородцева В. Д. Николай Яковлевич Чистович // Клиническая медицина.— 1952.— Т. 30, № 5.— С. 84–88.
  4. Чистович Г. Н. Чистович Н. Я. (1860-1926) — руководитель первой в России кафедры общего учения о заразных болезнях с бактериологией // Журнал микробиологии, эпидемиологии и иммунобиологии.— 1961.— № 7.— С. 143–146.
  5. Ангарская М. А, Лутохин С. Д., Хаджай Я. И. К вопросу о стандартизации сердечных гликозидов на голубях // Фармакология и токсикология.— 1965.— № 5.— С. 621–624.
  6. Глезер Г. А., Кечкер Л. Х. Лекарственные средства, применяемые в кардиологии.— М.: Медицина, 1966.— 238 с.
  7. Турова А. Д.. Лекарственные растения СССР и их применение.— М.: Медицина, 1967.— 692 с.
  8. Вотчал Б. Е., Слуцкий М. Е. Сердечные гликозиды.— М.: Медицина, 1973.— 200 с.
  9. Современная фитотерапия. Под ред. В. Петкова.— София: Медицина и физкультура, 1988.— 504 с.
  10. Филиппова И. А. Морозник: сенсация или скандал? — М.- С.-П.: Диля, 2001.— 160 с.




© Провизор 1998–2022



Грипп у беременных и кормящих женщин
Актуально о профилактике, тактике и лечении

Грипп. Прививка от гриппа
Нужна ли вакцинация?
















Крем от морщин
Возможен ли эффект?
Лечение миомы матки
Как отличить ангину от фарингита






Журнал СТОМАТОЛОГ



џндекс.Њетрика