|
Купянск — Харьков, аптека — лаборатория, фармация — химия: вертикали судьбы провинциала(по страницам автобиографии Н. А. Валяшко)Н. П. Аржанов, г. Харьков Странно, но факт: чем дальше от детства и юности, чем выше поднимается Н. А. Валяшко по вертикалям своей судьбы, тем более скупой на детали, конспективной и сугубо деловой становится его автобиография, тем чаще возникает желание «наложить» ее на конкретный исторический фон, чтобы понять — а какой эта судьба выглядит в реальном контексте жизни общества? «Мои университеты»Университетов, как уже говорилось, Валяшко прошел много; второй ступенью на его жизненном пути стал Марбургский университет, где в то время (1900–1901 гг.), по словам авторов [1], преподавали крупнейшие фармацевты Германии: «Н. А. Валяшко работал у профессора фармацевтической химии
Э. Шмидта и проф. А. Майера в Марбургском университете. Заграничная командировка
дала возможность познакомиться с постановкой преподавания в лучших фармацевтических
институтах Германии и с организацией проведения научных работ, а также начать исследования
гликозидов рутина и робинина. В другом месте Николай Авксентьевич уточняет: «переоборудовал лабораторию установкой новых по типу лабораторных столов». Что касается работы по рутину, то она была не первой и даже не второй в обширном цикле его фитохимических исследований: ниже Н. А. ссылается на свою публикацию 1902 г., а по утверждению авторов [1, 2], еще до защиты, в Германии, он опубликовал в фармацевтическом вестнике первую оригинальную научную работу «О гликозиде адонидине». Сам Валяшко ее, однако, не вспоминает — возможно, считает не самостоятельной, а потому не заслуживающей упоминания. Да, недаром в некрологе 1955 г. «группа товарищей» среди личностных качеств Н. А. отмечает «твердость характера, цельность натуры, честность, огромную трудоспособность, высокую требовательность к себе и другим». И это не формальная вежливость в духе de mortuis aut bene, aut nihil — он действительно был таким, свидетельством чему — вся его жизнь. Итак, Валяшко достиг высшей (на то время) ученой степени как фармацевт, но как химик формально все еще оставался нулем. И поскольку лишь химия — настоящая наука, способная, как чувствует свежеиспеченный магистр, обеспечить ему устойчивое будущее, то он не считает зазорным снова взяться за учебники (даже за гимназические!), и быстро наверстывает отставание: «В 1903 г. Н. А. Валяшко выдержал экзамен на свидетельство зрелости
при Белгородской гимназии и поступил на 3-й курс естественного отделения физико-математического
факультета Харьковского университета, который окончил в 1904 г., и выдержал экзамен
в Государственной комиссии на диплом 1-й степени. Период 1903–1909 гг. стал для Валяшко временем непрерывного восхождения; он практически не знал неудач, преодолевая одну высоту за другой с первой попытки. Очевидно, что напряженный график не оставлял время на что-то другое помимо их штурма. А «другого» было в эти бурные годы предостаточно: классовые битвы кипели даже вокруг аптеки Лапина, где прошло 4 года жизни Н. А., и в них участвовали его студенты [3]: «Освободительное движенiе выразилось в октябрьских событiях, приблизивших
наступленiе новаго, правового государственнаго строя. В Харькове в этих событiях
сталкивалось с оружiем в руках несколько политических групп — революцiонно настроенные
рабочiе, студенчество и часть общества, войска и полицiя, ультрареакцiонные элементы
(так называемая черная сотня), а в результате столкновенiй пострадали не столько
их участники, как масса ни в чем не повинных жителей. Всего этого в автобиографии нет. Политика, по-видимому, не захватила «цельную натуру» и осталась пока в стороне от «вертикалей судьбы» честолюбивого провинциала. Здесь эксплуатировавшаяся нами аналогия с Горьким, активно включившимся в политический процесс и прослывшим «буревестником революции», уже не срабатывает. Горький, кстати, успел к тому времени стать членом Академии наук и быть из нее исключенным, но будем помнить, что он на 3 года старше Валяшко. Н. А. предпочитал не митинговать, а работать, не обращая внимания на исторический фон (он, вероятно, чувствовал, что это еще не настоящая революция). Его воистину феноменальная трудоспособность впечатляла не только нас, но и современников, и, как пишут официальные биографы [1], «талант и огромное трудолюбие были замечены, и в 1908 г. молодого ученого отправляют в двухгодичную командировку в Германию, где он должен был завершить работу над докторской диссертацией». Желанное профессорское звание было уже совсем рядом. Второй раз за границу Валяшко едет уже полноправным химиком; в этих строках автобиографии слово «фармация» не встречается. Уже тогда он начинает понимать, что физические методы исследования перспективнее химических, и что их надо осваивать: «1 мая 1908 г. физико-математическим факультетом Харьковского университета Н. А. Валяшко был командирован на 2 года за границу для подготовки к профессорскому званию и пробыл там до августа 1910 г. Работал в Германии по органической химии у проф. А. Гантша, по физико-химии у проф. Леблана и по физике у проф. Декудра. Принимал участие в VII международном конгрессе по прикладной химии в Лондоне с 27 мая по 2 iюня 1909 г., посетил международную выставку в Брюсселе в 1910 г.». Следующим университетом нашего героя стал Лейпцигский, откуда он временами выезжал в другие города Германии, да и всей Европы, словно с шенгенской визой. Подробности этого периода видны из отчета, который Н. А. опубликовал по возвращении: «Так как в Лейпцигском университете мною были найдены очень удобныя
условiя для выполненiя намеченных целей, то все время командировки я провел в этом
университете, при чем посещал лекцiи и работал практически в 3 институтах: в Химической
лабораторiи проф. А. Гантша, в Физико-химическом институте проф. Леблана и в институте
Теоретической физики у проф. Декудра. За это время я подписывался на следующiе
теоретическiе и практическiе курсы: Вот так — не лекции и студенты, не фармация, и даже не органическая, а общая химия с современными физическими методами исследования, представлениями о строении вещества теперь влекли ученого сильнее всего. Первый объект он выбирает все еще из области фитохимии, но недоразумение с руководителем не только дает Валяшко возможность продемонстрировать «твердость характера», но и окончательно смещает его интересы в сторону спектроскопии и производных бензола. Обратите здесь внимание не только на «решительность уклонения», но и на заботу о своем приоритете: «Первая цель была выполнена мною тем, что я прослушал полный курс
физико-химiи у проф. Леблана и прошел практическiй курс по плану, установленному
Оствальдом. В Физико-химическом институте я имел возможность ознакомиться и с главнейшими
методами электро-синтеза органических соединенiй. Почему наш герой перешел на повествование от первого лица, почему он теперь так подчеркнуто самостоятелен в своих решениях, почему ему так щедро дают деньги на дорогостоящие приборы? Дело в том, что пока он работает в Европе, кто-то усиленно расчищает ему дорогу в Харькове, и уже в конце 1909 г. Н. А. Валяшко заочно (!) избран профессором. Какие силы способствовали этому? Автобиография лишь констатирует: «В конце 1909 г. Н. А. Валяшко был избран медицинским факультетом Харьковского университета экстраординарным профессором по кафедре фармации и фармакогнозии, а в 1910 г. вновь открытым Женским медицинским институтом — профессором аналитической химии с поручением организовать лабораторию. Принимал участие в организации Женского медицинского института, организовал лабораторию аналитической химии». Избирался Н. А. вместе с известным терапевтом и забытым ныне фармакологом: «Избранные Медицинскiм факультетом и Советом Харьковскаго Университета приват-доцент П. И. Шатилов (профессором дiагностики), приват-доцент Н. А. Валяшко (профессором фармацiи) и проф. Чаговец (профессором фармакологiи) утверждены Министерством Народнаго Просвещенiя в этих должностях» (Харьковскiй Медицинскiй Журнал, 1910, №1). Итак, уже в начале 1910 г. Валяшко заочно утвержден Министерством, что случалось далеко не со всеми избранными; нередко оно назначало профессоров против воли университета, и тогда начинались обструкции, забастовки и прочая политика. Вот несколько сообщений 1913 г. на эту тему, где встречается и фамилия молодого профессора: «Утро Россіи» (№7) передает, будто ректором
Саратовскаго университета назначается проф. Поляков, лекцiи котораго в Харькове
сопровождались обструкцiей». «Песнь о буревестнике»Не только сокращенные, но и оставшиеся понимали — скоро грянет буря. Возможно, именно эти события окончательно утвердили Валяшко во мнении, что, во-первых, в рамках университетской медицины фармация не имеет надежной перспективы, и потому необходимо добиваться ее независимости; во-вторых, надо искать твердую опору в промышленной органической химии, которую преподавали в Технологическом (теперь Политехническом) институте. Решить вторую задачу «цельной натуре» не смогли помешать ни революция 1917 г., ни империалистическая, ни гражданская войны — чтобы уважать себя, фармацевт обязан стать химиком в любых исторических условиях: «22 марта 1919 г. по ходатайству физико-математического факультета Н. А. Валяшко был утвержден Советом Харьковского университета в степени магистра химии за ученые труды без защиты диссертации, а 22 сентября того же года защитил диссертацию «Спектры поглощения и конституция производных бензола» и удостоен факультетом степени доктора химии. В ноябре 1919 г. избран Советом Харьковского технологического института профессором на кафедру органической химии, каковой руководит и поныне». Заметим: магистром химии Валяшко стал при большевиках, профессором — уже при Деникине. Из автобиографии не видно, как он относился к тем и другим властям, как они относились к нему, затронул ли его водоворот событий, отраженный сообщениями «Врачебного дела» в 1919 году. «Приказом № 2 Губернского Отдела Здравоохранения все фармацевтические
препараты, находящиеся в оптовых складах, берутся на учет губернским комиссариатом
здравоохранения. За сокрытие товаров грозит предание суду Военно-Революционного
трибунала» (№ 5). Сотрудничество Валяшко с вернувшимися в Харьков большевиками выходит за временные рамки этих заметок. Отметим другое: вероятно, лишь в 1915 г. Н. А., «знавший по опыту восьмилетней службы в аптеках необходимость повышения образования фармацевтов, имевших только двухгодичные курсы при медицинских факультетах», почувствовал, что прежняя система зашаталась необратимо и скоро рухнет, и что теперь можно стать революционером фармацевтического образования, борцом за его независимость от медицины. И, как и во всем другом, «твердость характера» снова была вознаграждена победой: «Во время мировой войны государственная важность постановки высшего
фармацевтического образования получила широкое признание в обществе, и циркуляром
Министра народного просвещения от 15. 08. 1915 было предложено организовать химико-фармацевтические
курсы при физико-математических факультетах. Н. А. Валяшко была представлена докладная
записка с проектом учебного плана на 4 года. В ней было высказано мнение об открытии
курсов немедленно, но в виде переходной меры, и о необходимости организации Фармацевтического
института. Дело дальнейшего движения не получило. Почему наш герой недолго был ректором? Вероятно, потому, что даже при огромной работоспособности быть одновременно хорошим администратором, хорошим профессором и хорошим ученым невозможно. А настоящая наука требует всего человека, без остатка. Поэтому, оставив карьеру, вернемся в 1910 г., где ожидают Николая Авксентьевича его Лаборатория, спектрометр Хильгера и магнитное поле (о последнем, впрочем, он больше не вспоминал). В Лабораторию Н. А. тоже вкладывал всю «твердость характера»: «В 1910 г. после возвращения из-за границы Н. А. Валяшко организовал
в Фармацевтической лаборатории спектрографические исследования органических соединений
в ультрафиолете; метод этот был нов, работы Н. А. Валяшко были первыми в России.
Метод привлек ряд сделавших свои работы при содействии Н. А. Валяшко. О результатах научной работы Валяшко официальные биографы пишут с присущим советской идеологии утилитаризмом [1]: «Величие и достоинство науки состоит прежде всего в той пользе, которую она приносит людям. Своими спектроскопическими исследованиями многих лекарственных веществ Н. А. открыл многообещающие возможности синтеза новых лекарственных веществ с заданными физиологическими свойствами». Но почему-то кажется, что у Н. А. были другие движущие мотивы; кажется, что он сам не считал эти результаты весомыми именно в силу их принадлежности фармации, а не настоящей химии. Но об этом, как и о многом другом, в автобиографии не говорится ничего; она окончательно превращается в перечень фактов, сухой скелет, по которому невозможно представить те 35 лет, которые прожил после этого Валяшко. Может быть, дело в том, что к 1921 г. он прошел до самого верха вертикали своей судьбы: подниматься выше было уже некуда — время буревестников кончилось, и впереди, до самого конца, была рутина? А может быть, надо просто внимательнее заглянуть в отраслевую периодику 20-40-х гг. в поисках того не отредактированного позднейшими историками контекста, который поможет реконструировать «плоть» биографии Николая Авксентьевича, нарастив ее на завещанный им скелет. Будем надеяться, что к следующему юбилею Н. А. Валяшко откроется, наконец, не работающая уже более года Харьковская областная медицинская библиотека, и что хоть к 50-летию смерти химика, которого фармацевты считают своим, это станет возможным. Литература
© Провизор 1998–2022
|
Грипп. Прививка от гриппа
Нужна ли вакцинация?
Как и чем лечить кашель?
Безрецептурные лекарства при сухом и влажном кашле Устойчивость микробов к антибиотикам →
Помогает ли одежда из шелка лечить экзему?
Что лучше развивает ребёнка — книжки с картинками или с текстом? О безопасности автокресел для детей в возрасте от 4 до 12 лет
Аллергический ринит
Забеременеть в 40 Лечение бесплодия. Обзор существующих вариантов Аденома простаты. Как и чем лечить ? |
|||
|